Вопрос, что неуютно ворочается ныне у меня в голове, перекатывается с боку на бок, как морской зверь спрут в какой-нибудь Марианской впадине, - этот вопрос родился давно и возникает всякий раз, когда я сталкиваюсь с очередным произведением искусства про не омраченную ничем любовь. Я имею в виду типовую картину, которая вырисовывается всегда поближе к финалу: есть герой, прошедший через вариант огня, воды и медных труб с героиней; в горниле страстей в герое зарождается светлое чувство, но не взаимное, пока что, понимаем мы, не взаимное; и герой проносит это чувство "через годы войны, через еще более трудное мирное время", иногда - через почти всю жизнь, чтобы потом на склоне холма (неизменно), а то и на склоне лет (опционально) увидеть вдруг героиню. Героиню, что идет к нему.
Нисколько не ставлю под сомнение тот факт, что любовь может длиться. Вопрос в другом. Промежуток жизни героя, в одиночестве несущего в себе светлое чувство, обычно дается монтажом: быт, деяния, поступки - это всё тоже понятно. Чего я не могу понять - это спокойствия. Они же все чертовски спокойны, эти герои. Умеют ничем не выдать, и ни единая мышца не дрогнет на их лице, когда третья сторона случайно упомянет, мол, героиню видели в такой-то стране с тем-то, но это было давно, года полтора назад. Герои спокойны, веселы, грустны - по обстоятельствам; они, короче говоря, живут как бы отдельно от собственного чувства. Где они берут силы так жить? Вот что занимает меня.
Куда понятнее мне (и в этом смысле куда жизненнее) те, кто не могут вынести такой жизни. Не люблю бунинские "Темные аллеи" много за что, главное - за дикую беспросветность, но понять - понимаю. Как спиваются, плачут, звонят ночью и просят пьяным голосом: "Позовите ее!.." - с надрывом, с пафосом. "Как писала Каренина в письме к Мэрилин: колеса любви расплющат нас в блин", да. Этот страшный секрет мною вполне постижим. Я это видел не раз, я сам там бывал, у меня есть пара тузов в рукаве на такие случаи - да, да, да. Понимаю. И что так долго нельзя - тоже, что никакого "longtemps" при таком образе жизни героя не ждет, а ждут - подорванное здоровье, куча комплексов и, как лекарство, скорое забвение возлюбленной (часто с посылом оной). Как прекрасный вариант - та же "Касабланка": взять себя за горло, уехать к черту на кулички, обрасти цинизмом, углубиться в местное и запретить Сэму играть ту самую песню.
Но когда герой чертовски спокоен и в то же время глубоко влюблен - как он этого достигает? Что за резервы просветления открываются в нем? Хорошо бы понять, возможно ли такое вообще.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →