Angels Don't Speak Chinese

http://russ.ru/publish/121435831?user_session=d4648464c649e49a93d5ed886ae276f8
(à travers de spintongues)

В докладе на конференции "Русский язык в переводах", проходившей в РГГУ, вы выстроили иерархию авторов, сложных для перевода: Чехов самый сложный, Толстой и Гоголь в середине, а самый легкий - Достоевский...

Очень интересный взгляд снаружи. Я бы предположил, что все наоборот: у Чехова русский - самый легкий, потом в моем личном ряду напряжения идет Толстой, потом Гоголь, потом уже Достоевский, у которого местами бывает очень нелегкая языковая игра, а наверху - Салтыков-Щедрин, которого я читаю со словарем :)

Но бывают сложности, которые только автор может решить. Например, в японском языке нет множественного числа, а в одной сцене книги девушка лежит и плачет. По-японски непонятно, одна слеза или несколько течет по ее щеке, а по-английски это надо указать. Мы даже к автору обращались с этим вопросом, и выяснилось, что она об этом не задумывалась.

В первой повести трудно было понять, как произносится фамилия персонажа.. Я спросила у автора, хотя мне было очень стыдно, ведь речь идет о главном герое. Она говорит: "Интересный вопрос. Можно так назвать, можно этак, но давайте вот как". Думаю, она, конечно же, знала, как произносится его фамилия, просто не хотела меня обидеть.

Истинно так.

Прочитав почти до середины "Москву Кву-Кву" Аксенова, зазевал и заснул. Увидел несколько связанных между собою снов; в последнем я выбрался под сегодняшний праздничный (Иванова ночь на носу) вечер в центр города, потому что не хотел оставаться дома - в предыдущем сне какая-то соседка сдала меня полиции как подозрительную личность, я предъявил полицейской женщине удостоверение репортера и долго рассказывал о своих достижениях (там было много интересного, чего-то, что не совпадает с физической реальностью; но я ничего не помню), и женщина так впечатлилась, что вернула мне удостоверение вместе со своей визиткой.

В последнем сне я бродил по фантастическому, словно бы на малую долю отстроенному Корбюзье Таллину, пытаясь понять, куда бы приткнуться. Вокруг - рестораны, трактиры, кабаки, то есть заведения, мне напрочь не интересные. Наконец, я увидел себя на выставке, перед стендом с игрушками. Рядом стояли мама с сыном. Игрушек на стенде было много, меня привлекла миниатюрная елочка с основанием, в которое была вделана кнопка. Я надавил на кнопку. Елочка сделала "ффухх", выросла, раздалась, потом словно бы взорвалась; ее верхушка какое-то время горела настоящим огнем, потом огонь потух, зато над верхушкой возникла серебряная голографическая корона, промерцавшая несколько секунд и затем исчезнувшая. Ребенок смотрел на игрушку как зачарованный. Я нажал на кнопку еще раза два или три - с тем же эффектом. Больше меня удивляла не мерцающая корона, а то, что елочка горит - и не сгорает.

Поставив елочку на место, я случайно задел и уронил вторую игрушку, что стояла рядом. Подмигнул ребенку: не бойся, бери и нажимай! Игрушка была также с кнопкой, вместо елочки - стоячая фигурка Ленина а-ля памятник. Ребенок нажал на кнопку. Фигурка раздулась, оказалась сидячей, персонаж вышел чем-то средним между карикатурными Николаем Сванидзе и Григорием Чхартшвили. Он говорил. Точнее, отвечал на любые заданные вопросы, механически, но с изрядной долей попаданий, в общем, с иллюзией "отвечания".

Тут я проснулся "в черном теле, звезда застряла в волосах".

Вышел на улицу - благодать. Все разъехались, на улице почти никого, воздух прохладный. На душе все равно беспокойно.

Френдленту более не читаю. Завтра опять удалю ЖЖ - временно, но верно. Hi-ho, and welcome to the Muppet Show!