- Вы, Ваня, не вздумайте брать пример с Лешки-то. Вот он пишет: "Море смеялось..." И вы, вижу по глазенкам вашим окаянным, в восторге. А между тем - отчего восторг? зачем восторг? Море - оно ведь не может смеяться. Море - оно искрится, волнуется, шумит, что угодно, но только не смеется. Лешка, дурак, все в толк не возьмет, что искусство - оно о правде. Почитайте вон Льва Николаича. Солнце всходит, солнце заходит. Никто не плачет и не смеется...
Иван Алексеич кивал да поддакивал, обдумывая будущее величие собственных мемуаров. А мальчонка-нищеброд, именем Эрнест, происхождения заморского, за каким-то чертом понаехавший в Москву в поисках пропитания, жадно вслушивался меж тем в беседу русских интеллигентов. Слушал да смекал, каким должно быть искусство-то.
