orfeo_culzean, который посоветовал по какому-то поводу посмотреть "Taking Sides" (рус. "Мнения сторон").Я очень мало знаю о Фуртвенглере (по совпадению с полмесяца назад достал его - единственную, кажется, - англоязычную биографию), но, кажется, нас с Иштваном Сабо интересуют схожие вещи: Хануссен, Фуртвенглер, "Мефисто". Как по мне, это правильный интерес: Третий рейх был полигоном в том числе для самых страшных психологических экспериментов, и если мы поймем, что и как происходило с этими людьми, мы поймем очень многое. История в общих чертах такова: великий дирижер работал на нацистов и после войны прошел денацификацию. Фильм поставлен по пьесе о бравом американском майоре (Харви Кейтель), которому поручено подготовить дело Фуртвенглера. Желательно так, чтобы дирижера осудить.
В Вики пишут: Mick LaSalle of the San Francisco Chronicle finds that the movie's promise to provide a balanced argument "goes unrealized, and all we're left with is the spectacle of an idiot bullying a genius. Harvey Keitel's performance as the smug, self-satisfied major is terribly miscalculated, unless he intended for us to loathe the spectacle of a small, stupid man glorying in his sudden power. That's possible. Stellan Skarsgård plays Furtwängler with an air of exhaustion that seems a generous attempt to justify the script's weakness, that the conductor doesn't defend himself vigorously enough. Of the two men, it's the major who acts more like a Nazi."
Я смотрел какой-то другой фильм, наверное.
Естественно, это центральная тема фильма, по понятным причинам интересующая Сабо: художник и злодейство. Если у вас в башке сидит аксиома о Великом Искусстве, тогда, да, мы видим мелкого американского вояку, который атакует Гения. Если у вас в башке сидят другие аксиомы, как у меня, вы увидите все-таки что-то совсем другое. Оба, и Кейтель, и Скарсгорд, играют на грани какого-то полного безумия. И, мне кажется, Сабо не дает никакого своего ответа - ответ у каждого будет свой.
Этот критик, я думаю, совсем не понял главного аргумента майора. В какой-то момент кажется, что перед нами и впрямь спор приземленной, материальной военщины с неземным, ethereal таким человеком искусства, который, да, наивен, да, верит, что красота спасет мир, да, пытался противостоять строю изнутри, оставаясь при этом частью строя. Они говорят о разном. Майор - о концлагерях. Дирижер - о спасении через музыку, о том, что он хотел сохранить искусство при диктатуре, потому что "исполнение шедевра выражает дух Бухенвальда и Аушвица сильнее и жизненнее, чем слова". Фуртвенглер помог бежать нескольким евреям, и это, наверное, должно перевешивать все его антисемитские ремарки, выступления на оккупированных территориях (во Франции он выступать отказывался, в Праге - выступал, в том числе в форме компромисса - не хотел выступать на дне рождения Гитлера), вообще все контакты с нацистскими вождями. Для майора тут нет перевеса: Фуртвенглер поддерживал режим, который убил миллионы евреев, спасение нескольких человек этого даже не уравновешивает. "Вы видели газовые камеры? Крематории? Горы сгнивших тел? И вы толкуете мне о культуре и музыке? Что значат культура, искусство и музыка в сравнении с миллионами, убитыми вашими дружками?"
Так что может показаться, что они спорят в двух реальностях, материальной и духовной. Во второй есть искусство, которое спасает души, есть родина, которую нельзя оставлять, даже если ты пожимаешь руки убийцам, есть символы, которые больше, чем символы. В первой есть жизнь или смерть конкретных людей. Каждый прав в своей реальности. Вроде бы.
Вот нет.
Майор ставит Фуртвенглеру адажио из Седьмой Брукнера - музыку, которую играли по немецкому радио, когда сообщили о самоубийстве Гитлера. "Они выбрали именно ваше исполнение. Не Караяна, не чье-то еще, а ваше. Почему? Потому что вы представляли их столь красиво, что когда дьявол отдал концы, они хотели, чтобы его главный музыкант дирижировал похоронным маршем! Вы были для них всем..."
И я не могу прочесть это по-другому, чем тотальный проигрыш Фуртвенглера (в фильме). Потому что если вы не верите в святую культуру, играть для убийц - это, может быть, способ выжить или кого-то спасти, или, наоборот, получить материальные блага и ублажить тщеславие; весьма человеческие резоны так или иначе. Но если вы, как Футвенглер, верите в святую культуру, играть для убийц - это действие много хуже. Это значит - предавать всех, кто на тебя, гения, молится и будет молиться. Это значит - не сохранять святость, а создавать иллюзию святости, которая оправдывает дьявола. Очаровывать - и помогать дьяволу вводить во искушение. И если люди так и будут считать тебя гением, несмотря на то, что ты играл для дьявола, если они останутся в этой иллюзии - иногда вплоть до гибели в пасти дьявола, - это куда страшнее, чем если ты всего лишь хотел обеспечить себе комфорт на нижних этажах пирамиды Маслоу.
И, боюсь, я тут однозначно с майором, а не с гениями. Да, майор эстетически выглядит в этой сцене чистым гестаповцем - в отличие от тонкой души человека Фуртвенглера. Но come on, мораль именно в том, что эстетика в таких обстоятельствах идет нахрен. Важен контекст. Майор не служил в гестапо и не дирижировал для тех, кто этим гестапо управлял. Беда музыки именно в том, что она внеморальна. Красота никого не спасает и не губит сама по себе.
Это было про фильм. Я слишком мало знаю про реального Фуртвенглера. Боюсь, он, как и многие из тех, кто выбрал половинчатый путь, останется энигмой. "Taking Sides" заканчивается кадрами хроники: Фуртвенглер принимает аплодисменты, Геббельс жмет ему руку, дирижер перекладывает из одной руки в другую носовой платок. В Вики написано, что он вытирает руки после геббельсовского рукопожатия. Я этого совершенно не увидел. Может, и так, а может, он просто вытирает вспотевшие ладони или еще что. Это действие не из тех, которые трактуются в лоб. Если уж мы не можем трактовать в лоб игру перед элитой НСДАП и само рукопожатие с Геббельсом, платок значит еще меньше.
(Понятно, наверное, что я не верю в святое искусство - святое само по себе. Это оксюморон. Боюсь, я не верю даже в то, что люди могут абсолютно искренне в него верить.)
