и битый век молчит Садко,
все разошлись, забыв про всплытье
в аду, где нас гнетут событья.
Парадом меж светотеней
гарцует легион свиней,
бредет с работы звездный воин,
доволен, что оклад удвоен,
вокруг творится рококо.
И ты безбожно далеко.
И ты безбожно далеко,
и яви горлышко узко:
во сне шагаю, выдув пинту,
по дублинскому лабиринту,
а как проснусь, опять в окно
стучится местное Оно.
Под пенье не имущих срама
под куполами храма - драма:
летает крокодил в трико.
И ты безбожно далеко.
И ты безбожно далеко,
а я, рутиною влеком,
мечу в окрестных вурдалаков
пригоршни поднебесных знаков,
в грехе веселья уличен,
с джедайским прыгаю мечом,
пишу, пока не грянет полночь,
в уме рассказ "Буддист и сволочь".
В газете - новость: "Кококо!"
И ты безбожно далеко.
