пустой хуже бамбука.
Разлука с собой, разлука.
Вышел на улицу – ни автобуса, ни трамвая.
Повсюду – передовая.
Такова судьба лаовая.
Карты этой Земли исчириканы вдоволь теми,
кто давно и навеки в теме,
в доле, в теле, в хопре, в системе.
Иду на работу, жмурясь поглядываю на вышку
и стараюсь шагать вприпрыжку,
потому что иначе – крышка.
Иногда поутру проснусь, почищу зубы, повою,
окунусь в октябрь с головою.
Разлука, разлука с судьбою.
Врубаю компьютер – те же маты и те же хари,
местечковые злые баре
в патриотском своем угаре.
Перевожу с языка скотобоен на язык перебоев.
Оплакав свое ключевое,
за свет расплачусь собою.
Ввечеру оглянусь: а здесь красивая местность,
только вместо омеги – тесность,
эпсилон, ее мать, окрестность.
Такова судьба лаовая в эпоху совсем не джаза,
не блюза, не третьего глаза,
не бешеного алмаза,
не пепла, и не графита, и не пустоты в зените.
Обрываются нити.
Я помолчу. Извините.
