соплями, и карантином, и прочим лихом,
новой неискренностью, прикладным эгоизмом,
карканьем, стоном, хохотом, пеньем, визгом.
В бетонных пещерках под приодетым солнцем
мы будем гулять по кухне да по балконцу.
Последней рисковой модной забавой сезона
будут скорые браки собачников микрорайона.
Звезды чумной поэзии. Культ Приснодевы Греты.
Все песни из окон в тысячный раз перепеты.
Мы станем завидовать птицам и прочей твари.
Возлюбим дальнего. Заговорим о небесной каре.
Вдруг в этот час в далекой галактике рой присяжных,
цитируя кодексы, обсуждает вальяжно,
не стоит ли скопом и свидетелей, и причастных?
Может, мы так и кончимся, не начавшись.
Может, мы завтра очнемся в своей квартире,
вернемся, смахнув слезу кошмара, к рутине,
а вечером выйдем все вместе на улицы града
и спросим: "Отец, зачем это всё было надо?"
