Недвойственных послания. Едва ли
Они дойдут: где адрес - там пробел.
Пушистый снег невероятно бел,
Но в Матрице, боюсь, случился сбой,
Поскольку мы не встретились с тобой.
Сморкаюсь тихо в носовой платок.
Автобус едет словно на восток.
Век-волкодав озорен и жесток,
И с каждым днем все безразличней холод,
И без тебя мне мал мой вечный город.
Давным-давно не расцветала роза.
Троллейбусная в спину метит проза,
И целит в глаз поэтика метро.
Скулят вагоны, но молчит нутро.
Здесь не темно, но, в общем, не светло -
Пылится втуне зеркало-стекло.
Куда вас, сударь, снова занесло?
Возможно, в пресловутом Ибараки
Вкуснее пиво и крупнее раки.
Но я, куда ни кинь, всегда гайдзин
Среди родных пенатов и годзилл.
Trop tard, mon coeur. А может быть, trop tôt.
Однажды всякий Одиссей - Никто.
Уж убегает с неба молоко,
А Млечный Путь все так же далеко.
О, сударь, жить на свете нелегко,
На виллах близ какой-нибудь Равенны
Патриции себе вскрывали вены
И с криками "К сансаре будь готов!"
Ронины не щадили животов,
Лишь ощутив прогорклость бытия.
Фигня, конечно. В каждом есть брильянт,
Чей свет не погасить и ниже дна,
Где праджняпарамита не слышна.
Ах, сударь, это, право, не цена!
Так станем же терпеть и в этом свете
Сопеть и петь в терновнике о лете;
По коням! Хей, мучачос и мучачас!
Покинем скорбный город Никогдачес,
В котором - мрак, как в угольном подвале.
Пишу в пути. Письмо дойдет едва ли.
Надеюсь на духовное родство
И наше, друг любезный, торжество.
Молю о встрече нашей Божество.
